Борис Пастернак

«Тут чудно хорошо…».
Стихи и письма из Всеволодо-Вильвы

Всеволодо-Вильва в судьбе Бориса Пастернака

В середине января 1916 года Борис Пастернак сошел с поезда на станции Всеволодо-Вильва Пермской железной дороги. Наверное, он долго не мог придти в себя, когда поезд, громыхнув, исчез за поворотом, и на молодого москвича мягко, как снег с еловых лап, обвалилась ватная лесная тишина. За его плечами лежало больше полутора тысяч верст, почти четыре дня пути. Из Москвы, далеко забираясь на север, через Ярославль, Вологду, Котлас, Вятку поезд шел на Пермь. Здесь на вокзале Пермь II нужно было долго ждать пересадки на екатеринбургский поезд с прицепным вагоном Пермь-Солеварни. Поездуходил ночью. На станции Чусовской вагон перецепляли к местному составу, который шел прямо на север по Луньевской ветке Пермской железной дороги. И вновь долгие часы бессонного пути, станции с горными названиями: Утес, Баская, Нагорная, Копи. Поезд нырял в туннель, громыхал мостами над реками с дико звучащими пермяцкими именами – Вильва, Усьва, Косьва. За окнами трудно было что-то разглядеть, лишь темные призраки проносящихся мимо заснеженных елей и пихт, снопы искр паровоза и багровые отсветы над горными долинами, выдававшие ни на час не прекращавшуюся огненную жизнь горных заводов. В пути рассвело, встало яркое январское солнце, и стало видно, как резко изменилась местность – крутые склоны, заросшие елями, зубцы скал, прорезающие тайгу, узкие долины рек, засыпанные первозданным снегом. Урал. Эту фантастическую всеми стыками Луньевской ветки громыхавшую железнодорожную ночь Пастернак запомнит навсегда. Из ее несущихся видений возникнет стихотворение о рождении нового мира – «Урал впервые». Половину 1916 года, с января до конца июня, Борис Пастернак проживет во Всеволодо-Вильве, и месяцы, проведенные здесь, назовет позднее одним из лучших времен своей жизни. Но это будет потом, когда жизнь выстроится в осмысленный рассказ биографии и станет видна далеко во все концы прошлого и будущего. В этом глухом уголке Пермской губернии Пастернак оказался случайно. Хотя как взглянуть. Не было ли в этой случайности потаенной логики судьбы.
Интересно, вспоминал ли он во Всеволодо-Вильве строчки одного из ранних своих стихотворений: «сегодня с первым светом встанут детьми уснувшие вчера»? Это было стихотворение о преодолении возрастного рубежа, когда жизнь меняется вдруг, и человек, словно заново родившись, видит все по?новому. Те, кто еще вчера были детьми, откроют (у Пастернака – узнают!) в изменившемся городе «горизонт горнозаводский». Неожиданная метафора в стихах москвича. Как она попала к Пастернаку за три года до его уральского путешествия? Но слово было сказано и оказалось пророческим. И вот горнозаводский горизонт на полгода окружит Пастернака и очертит собой поле потрясающих впечатлений и совершенно нового жизненного опыта. А случайно возникшая в жизни коренного москвича таежная и горная Всеволодо-Вильва станет для него местом судьбы.

ПИСЬМА ИЗ ВСЕВОЛОДО-ВИЛЬВЫ*

Р. И. Пастернак
21-24 января 1916.

Дорогая мамочка!
Получили ли вы уже мои открытки? Я скоро неделю уж здесь(1). Тут чудно хорошо.
Удобства (электрическое освещение, телефон, ванны, баня etc. etc) с одной стороны, – своеобразные, нехарактерные для России красоты местности, дикость климата, расстояний, пустынности, – с другой. Збарский (ему только 30 лет, настоящий, ультра настоящий еврей и не думающий никогда перестать быть им) за познанья свои и особенные способности поставлен здесь над трехсотчисленным штатом служащих, под его ведением целый уезд, верст в шестьде сят в окружности, два завода, хозяйство и административная часть, громадная почта, масса телеграмм, поездки к губернатору, председа телям управ и т. д. и т. д.
Провинциальная местная «интеллигенция» держится в должном страхе и почете. Здесь есть зато и симпатичный молодой ученый из Москвы, его лаборант(2), - а Збарский здесь хозяин, и если надо бу дет, он может что угодно сделать, хотя лучше бы я этого не писал. Вероятнее всего призываться поеду все-таки в Москву. Ну да до этого еще далеко. Пока постепенно вхожу в тон работы, хотя сильно я от рук отбился, надо сказать.
Сегодня утром я, Збарский, его жена, лаборант-поляк и Егор объ ездчик ездили расставлять капканы на рысей. Весь день из кадок каких-то бездонных льется белизна и рядом с ней как уголь черная масса кедровых и еловых лесов, туманных, дымом обволакиваемых гор, – свежесть, свет, крупные масштабы, целый день меняют ло шадей, шагу пешком не ступят, быстро спускается ночь, сразу везде зажигается само собой электричество, так день проходит за днем. Как твое здоровье, дорогая мама? Как папа, дети как? Что вообще нового дома?
Пусть напишет кто-нибудь мне. Крепко тебя, папу, детей, Шуру обнимаю и целую.
Кланяйтесь Вальтеру и Филиппам через него(3), если будете иметь случай. Еще раз крепко целую.
Твой Боря.

1 Во Всеволодо-Вильву Пастернак приехал предположительно между 14 и 16 января 1916.
2 И. В. Филиппович, коллега Б. И. Збарского по работе в Товариществе «Гарпиус».
3 Вальтер Филипп (1902-1985) – сын коммерсанта Мориса Дмитриевича и Маргариты Леопольдовны Филиппов, воспитанник и ученик Пастернака, который служил гувернером в доме Филиппов зимой 1915 года
* Избранные письма Б. Л. Пастернака печатаются здесь по изданию: Пастернак Б. Л. Полное собрание сочинений: В 11-ти тт. М.: Слово / Slovo, 2005. Т.7. С.210-257. Письма, не включенные в собрание сочинений, печатаются по публикации переписки с родителями в журнале «Знамя» (1998. №№ 4,5). Сохранена авторская пунктуация. В публикации использованы с отдельными уточнениями и дополнениями примечания, составленные Е. В. Пастернак и Е. Б. Пастернаком.